Немцы скрупулезно выполняли приказ фюрера о создании при отходе зоны пустыни. В тот период можно было безошибочно установить, особенно ночью, есть ли в том или ином населенном пункте по ходу
нашего продвижения немцы или нет. Если деревня пылала, значит, противник ее
только что покинул. Сохранившиеся селения, как правило, имели еще немецкие
гарнизоны, которые цепко держались за теплые помещения. При отходе эти
гарнизоны постоянно оставляли для уничтожения всех строений команды
поджигателей. Одну из таких команд нам с группой разведчиков удалось
захватить в деревне под Богородицком. Мотоцикл, на котором поджигатели
намеревались догнать свои заблаговременно удравшие войска, отказал, и немцы
попали к нам в руки. Один из них пытался схватить автомат и был убит.
Захваченной в плен поджигатель — белобрысый ефрейтор лет 25 — не успел
даже бросить факел из пакли, смоченный, очевидно, бензином, который явно
изобличал его намерения. Попытки допросить его ни к чему не привели, т. к. он
от страха впал в состояние прострации. Мы еще не закончили допроса, как в село
прибыл генерал Голиков с группой офицеров штаба и корреспондентом «Краснойзвезды» К. Симоновым. Такие «гусарские» привычки, сохранившиеся, очевидно,
со времен Гражданской войны, были свойственны командующему, как и многим
другим нашим военачальникам старой школы. Однако беззаветная личная
храбрость в современной войне не всегда компенсировала недостаточный опыт
ведения боя, операции против такого врага, каким являлись немцы, и могла
привести к неприятностям. В данном случае в селе, кроме десятка конных
разведчиков с ручным пулеметом, никакого прикрытия не было. Узнав, что собою представляет наш пленный, командующий махнул рукой и поехал по
направлению к Богородицку, где уже шли уличные бои.
Из подвалов и погребов поселка, сохранившегося случайно в результате
нашего налета, начали выползать местные жители. Все они наперебой
рассказывали о страданиях, которые им пришлось пережить за короткое время
оккупации. Оставив поджигателя на их «попечение», мы поехали выполнять свои
дальнейшие задачи.
15.12.1941 г. Богородицк был освобожден. Трудно описать волнение,
охватившее нас при встрече с жителями города. Со слезами радости они
обнимали и целовали солдат и командиров. Старики крестились и крестили
проходящие подразделения. Город горел. Едкий дым пожарищ иногда
перехватывал горло, а может быть, к этому были и иные причины. Радость
победы омрачалась видом разгрома и уничтожения. Войска проходили через
центральную площадь, на которой стояла большая виселица в виде буквы П, на
которой, тихо раскачиваясь от порывистого зимнего ветра, висели трупы. Их
было много. Подростки, женщины, старики. Это были наши советские патриоты,
казненные немцами за сопротивление оккупационным властям. Войска
проходили мимо виселицы, как бы отдавая воинские почести погибшим бойцам, и
не могло быть более убедительной и действенной пропаганды против фашизма,
чем вид этих босых обезображенных смертью людей, русских людей, боровшихся
с первых дней немецкой оккупации против захватчиков в их глубоком тылу и
отдавших за свободу своей Родины жизни.
Ярость, гнев, жажда мести охватывала нас. Они снимали усталость, прибавляли силы, вели неудержимо вперед. Войска двигались
к Плавску.